Юлия Латынина решила заняться темой Таисии Осиповой. А в российской журналистике впору сложиться новому жанру: ответ Латыниной.
Недавно ответное слово пришлось держать мужу Таисии Сергею Фомченкову в связи с оскорбительными выпадами журналистки на "Эхе Москвы". В своей передаче она продемонстрировала мастерское владение терминологией, достойной уст прапорщика на вахте какого-нибудь Центра "Э"…
Итак, в разное время Латыниной отвечали:
Лидер партии "Яблоко" Сергей Митрохин — по поводу депутатского запроса в прокуратуру города Москвы в связи с акцией Тесака (скинхеда Максима Марцинкевича — прим. ред.) в клубе Bilingua, который журналистка сочла "противоречащим либеральным принципам".
Председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин — в связи с заявлением госпожи Латыниной о том, что члены мобильных групп данной организации, расследующие пытки в Чечне, "лохи, которых разводят страшные люди". Какие — она не указала. Но намекнула: как бы у Каляпина не было таких же проблем, какие свалились в июле 2009 года на сотрудницу "Мемориала" Наталью Эстемирову.
Заместитель директора российского представительства Human Rights Watch Татьяна Локшина — все по тому же "каляпинскому" делу Умарпашаева, пытанного-перепытанного, но выжившего в застенках чеченского ОМОНа, которого Латынина упорно продолжала именовать террористом.
Amnesty International — по поводу инсинуаций о своей "левозащитной направленности". А как не ответить, если Латынина бросается не хуже российских прокуроров, легко возбуждающихся при слове "экстремизм", такими клише, как "правозащитники не видят ничего страшного в том, что террористы взрывают мирных жителей".
Российский ученый Игорь Сутягин отвечал Юлии Латыниной по поводу ее познаний в том, как проводятся "дибрифинги". Наверное, об этом со страниц своих романов о шпионах ей рассказывали Грэм Грин и Джон Ле Карре, имеющие опыт работы в британской разведке.
По делу Сутягина Зое Световой пришлось даже участвовать в "Клинче".
Интересно, что во время раунда со Световой тон Латыниной изменился: прежде Сутягин был шпионом, а во время клинча стал "непорядочным человеком". Но это не важно. Для Латыниной. Потому что своего она добилась: в ответ на оскорбления и демагогические пассажи о том, что такое "правила игры на серой зоне института США и Канады", Зоя Светова попыталась оперировать фактами.
А для госпожи Латыниной как крупного специалиста "по разводу лохов" только это и надо. Человек, который пытается доказать, что он не осел, занимает заведомо проигрышную позицию.
Так что позволю себе изменить тактику ответа Юлии Латыниной. Сколько людей — столько и мнений. Искренний человек, заблуждающийся по причине недостатка фактов, может изменить свое мнение, скорректировать его. Это не относится к Юлии Латыниной. Она знает, как из фактов сделать беллетристику. Надо отсеять те из них, что не вписываются в ее теории о заговоре "левых в правозащите". Только те факты, которыми вальяжно оперирует эта журналистка, не добыты ею, а предоставлены ей. Там, где источник указывать не пристало, даже и документа нет. Так, пересказ чьего-то рассказа.
В случае с Таисией Осиповой ее муж отправил обвинительное заключение по делу, которое запросила Латынина. Надо сказать, никто не ожидал, что журналистка окажется спасительницей. Не было бы обвинительное заключение предоставлено к прочтению гранд-дамы всех сайтов — от "Новой" до Газеты.Ru и Политонлайн.Ru, — результат был бы аналогичным.
"Жирная наркоманка…. Дома живет не муж, а некто иной…Меня, саму Латынину, на "Эхо" не выманивают, а Фомченкова почему должны на жену выманить?.." Ну и самомнение у Латыниной. Впору ей вписывать свое собственное имя в список потенциальных жертв режима, легко перемалывающего жизни и судьбы таких, как Катрина и Таисия Осиповы.
Правда, рассыпая оскорбления в адрес человека, который не может ей ответить, Латынина высокомерно бросает, что текст обвинительного заключения она читала не слишком внимательно.
Видимо, этим объясняется тот факт, что из ее анализа упущены следующие моменты: "Источник закупки наркотиков Осиповой остался неустановленным", "Лица, которые покупали наркотические средства у Осиповой — помимо тех "засекреченных" сексоток — остались неустановленными". По сути, в ходе следствия не было установлено ни единого эпизода, инкриминируемого Таисии. А для Латыниной это — "божья роса".
Ее целью было очернение человека, который сам за себя постоять не может, но которого поддержали люди. На мой взгляд, все очень просто. Латынина во всех вышеперечисленных эпизодах "ответов" пыталась дезавуировать тот резонанс, который вызывали в обществе дело Сутягина или расследование пыток, в совершении которых подозреваются лица, весьма приближенные к Рамзану Кадырову.
Адвокат Каринна Москаленко на новый опус Юлии Латыниной отреагировала однозначно: "Когда я начала работать над делом Таисии Осиповой, у меня появилось право комментировать его и с профессиональной, и с человеческой точки зрения. Но начну с человеческой. Когда начинаются апелляции к физическим недостаткам, это верный признак отсутствия каких-либо весомых аргументов. Как человек я потрясена, что журналист такого уровня опускается до избиения лежачего".
Одной из ключевых статей Латыниной стал материал о "либеральных фундаменталистах". В нем в число приспешников бандитов попал и Аркадий Бабченко, в то время военкор "Новой газеты". Надо сказать, что Аркадий проигнорировал разоблачительный пафос коллеги. Я спросила Аркадия: "А что так? Тебе все равно, что она говорит о тех, о ком ты пишешь, да и о тебе?"
Ответ Аркадия был понятен: "У каждого есть право что-то говорить. Пусть и Латынина высказывается". Но надо сказать, что у Аркадия, в отличие от Латыниной, гораздо меньше возможностей ей оппонировать. Ведь эта журналистка вездесуща.
Бабченко попался Латыниной на зубок в связи с его экспедицией в Литву. В ноябре 2010 года Аркадий взял интервью у Эгле Кусайте. Так как к этой поездке Бабченко я имела самое непосредственное отношение, пользуюсь возможностью прокомментировать профессионализм выводов Латыниной в отношении "непрофессионализма" Бабченко.
Дело в том, что историю Эгле Аркадию рассказала я, мне же ее поведала мать девушки. Женщина рассказала, что ее дочь литовские спецслужбы использовали как наживку для мусульман и что Эгле жила в квартире с прослушкой с тех пор, как приняла ислам.
Я оторопела от таких заявлений и, чтобы проверить степень вменяемости собеседницы, спросила, откуда она это знает. Ответ меня поразил: "Я сама на нее донесла, когда она в 16 лет стала мусульманкой. Испугалась за ее безопасность. И с тех пор раз в месяц я или тетя встречались с ее куратором, который нас успокаивал, что с девочкой все в порядке". И так до самого ареста в конце осени 2009 года.
Вот как обстояло дело, хотя источники Латыниной утверждали, что Эгле задержали, когда она ехала взрывать московское метро в марте 2010 года. Непрофессионально, однако, для столь матерого журналиста, каким себя позиционирует Латынина.
По ее мнению, Бабченко, хотя и "лучший военный корреспондент", но оказался одним из тех журналистов, которые способны на непрофессионализм как "отказ от обращения в спецслужбы за комментарием по поводу террористического дела". А также, естественно, он — один из тех "наивных", в ком находит опору "либеральный фундаментализм" (термин, введенный Латыниной).
Особый сарказм Юлии вызвали утверждения Эгле о допросе, проведенном сотрудниками российского ФСБ. Журналистка утверждала, что это невозможно. "Литва — недружественное нам государство. Не может литовское ДГБ взаимодействовать с российским ФСБ", — безапелляционно заявила Латынина.
Не знаю, как насчет враждебности Литвы. Я бы не делала столь серьезных заявлений. Однако в истории всякие чудеса случались: даже Сталин с Гитлером "дружил", а Черчилль, в свою очередь, со Сталиным. Несмотря на "разногласия".
Литовская полиция безопасности смогла получить признание Эгле только после допроса с пристрастием, проведенного сотрудниками ФСБ, прибывшими из Москвы.
Мне это известно из документа, отсканированную копию которого я держала в руках. Согласно этому документу, ФСБ обратилось 22 марта 2010 года с официальным запросом на участие своих сотрудников в расследовании дела Эгле Кусайте. Там даже были указаны фамилии сотрудников: М. А. Савицкого, И. В. Шаталова, А. В. Фисюкова, Н. А. Пономарева. Такое разрешение от литовской стороны было получено.
Когды мы с Бабченко встречались с Эгле в Вильнюсе, она не знала, что у меня уже есть документ, подтверждающий допрос с пристрастием. На вопрос, сколько сотрудников ФСБ ее допрашивали, она ответила, что их было четверо. Ровно столько, сколько было разрешено. Литовцы во время этих допросов не присутствовали. Как и адвокаты Эгле.
Мне также пришлось встретиться с председателем комитета по безопасности Сейма Литвы Арвидасом Анашаускасом. Я уточнила у него, возможно ли столь тесное взаимодействие между ДГБ и ФСБ. Он ответил, что такой вероятности нет, так как это было бы серьезным преступлением в отношении государства. Потом ему пришлось оправдываться…
Кроме Бабченко, есть еще один человек, который Юлии Латыниной не ответил. И уже никогда не сможет ответить. Это Анна Политковская. Разве может она задать своей коллеге вопрос по поводу статьи в "Новой газете" о том, насколько крут чеченский "мачо" Рамзан Кадыров? Статья вышла за месяц до убийства Анны.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
