Знаю, знаю, что в нашу эпоху клипов и твиттера длинные цитаты есть роскошь непозволительная.
Но что же поделать, если лучше Достоевского не скажешь?
Судите сами: "Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом..." А дальше еще интереснее: " Это бы еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет".
Оторопь берет от злободневности. А ведь "Записки из подполья" - по всей видимости, первая крупная русская антиутопия - были написаны 150 лет назад, еще когда никого из запрудивших двадцатый век джентльменов с "насмешливыми физиономиями", не было даже в проекте.
Но и в двадцатом веке, поразившем современников своими крайностями, абсурдистская логика "человека из подполья" выглядела преувеличением.
Мейнстримом того времени, все же таки, были поиски "общественного блага"; пусть через насилие, пусть только для избранных: "сознательных пролетариев", WASP в США или не к ночи помянутых "истинных арийцев", но все-таки - "блага".
А здесь человек описывается как существо, которое "из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает". Тут не только общественному, тут и личному благу, в общеупотребительном смысле этого слова, места не остается.
И даже в России, которую, как известно, умом не понять и даже электронным аршином не измерить, иногда все-таки "текли куда надо каналы, и в конце куда надо впадали".
Казалось, так и останется "человек из подполья" литературной гиперболой, но наступил следующий - двадцать первый век - и выяснилось: мы рождены, чтобы и эту сказку сделать былью.
Нет, я вовсе не утверждаю, что склонность делать немотивированные мерзости самим себе - исключительная особенность нашего времени и нашего народа.
Вполне возможно, что беснующиеся толпы "молодых генералов культурной революции", громившие университеты и библиотеки, руководствовались не столько указаниями Председателя Мао, сколько бессознательными садомазохистскими устремлениями.
Наверное, если покопаться в истории, подобных примеров саморазрушительного поведения человеческих сообществ найдется немало.
Но такого хрестоматийно чистого примера добровольного скатывания в бескорыстное самоедство, которое демонстрирует современная Россия, я больше не знаю.
И дело не в зашкаливающей ненависти к грубо слепленным образам врагов, и даже не в поразительной для довольно развитого общества готовности населения к реальным жертвам ради мнимых ценностей.
Неожиданно выяснилось, что среднестатистический гражданин России ни в грош не ставит не только Право, Личность, достоинство, самостоятельность и всяческие свободы - это было известно и раньше, но даже собственную безопасность.
Недавно в одной газете мне довелось прочитать статью довольно известного автора, о том, как выжить во время большой войны. Приводимые там рецепты выживания я обсуждать не буду; поражает сам тон разговора о войне, как о чем-то обыденном и в ближайшем будущем почти неизбежном.
И - ни малейших намеков на возможную альтернативу, на здоровый инстинкт самосохранения. Допустим, он у всех включен на разную мощность, но должна же быть какая-то рефлексия.
Общество практически без сопротивления вошло в состояние психологической готовности к колоссальным бедствиям, разрушениям и смертям, во имя довольно смутных расплывчатых целей.
Что обещает нам возможная война? А конкретно, на пальцах?
Кто-то, наверняка, скажет: не хлебом единым.
Согласен, есть и пища духовная, но она и без войны исчезает из общественного пространства России с катастрофической скоростью, вместе с человечностью, правдой и совестью.
Создается впечатление, что мы готовы рискнуть всем, даже собственными жизнями, ради чистого куража.
Конечно, это не всеобщее умонастроение, но по моим наблюдениям оно распространено очень широко.
Видимо, климат в нашей стране оказался весьма благоприятным для "человека из подполья", он не только выжил, но и расплодился до чрезвычайности и глумится над всеми, самодовольно ухмыляясь: " Я человек больной... Я злой человек. Непривлекательный я человек".
Тотальный постмодернистский распад личности, предугаданный Достоевским, делает Человека из подполья доминирующим психотипом. Раньше он писал в своем дневнике, выливал свой яд на собутыльников по застолью и дешевых проституток, ненавидя все человечество, но избегая контактов с ним. Сегодня он строчит в Интернете, изливает ненависть (часто искреннюю и не всегда оплаченную) на головы ближних и дальних своих. И считает себя "большинством".
! Орфография и стилистика автора сохранены
